Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
В Беларуси параллельно готовят два важных для спорта нормативных документа. Это новая редакция закона о спорте и антидопинговый декрет, в котором впервые прописана уголовная ответственность за нечестные результаты. Депутат Палаты представителей Национального собрания, чемпион мира и серебряный призер Олимпийских игр в метании молота Вадим Девятовский рассказал SPORT.TUT.BY, как закон вырос в размерах в четыре раза и почему этого недостаточно, а также по какой причине спортсменов не будут сажать за допинг.
«Обсуждая закон, часто общались на повышенных тонах»
— 21 октября 2016 года Минск выбрали столицей вторых Европейских игр, а 31 октября в Палате представителей приступили к внесению изменений и дополнений в закон «О физической культуре и спорте» за 2014 год. Получается, переписываем закон из-за Евроигр?
— Нет, это совпадение.
— Для спорта этот закон, как для страны Конституция. А ведь помимо появления новых статей предлагается внести поправки в 44 других. Как возможно, чтобы закон устарел за три года?
— Если нам нужен закон, который впоследствии не будет изменяться, то писать его будем очень долго. А может, он вообще не выйдет в свет. Так давайте выпустим его в том виде, который есть, чтобы облегчить нашему спорту жизнь сейчас, и посмотрим, требует ли он дополнений!
Став молодым депутатом в 2012 году, я занялся первой редакцией закона о спорте, только представьте себе, от 1993 года! Если сравнивать объемы описанных процессов в старом законе и обновленном за 2014 год, то они увеличились, если не ошибаюсь, примерно в четыре раза — до 45 страниц печатного текста. С момента вступления в силу последней редакции увидели, какие моменты подлежат регулированию. Например, мы часто говорим про агентов в спорте, волонтеров, стюардов, организацию безопасности на стадионах. Про переходы спортсменов в сборные других стран, хотя именно наша страна их подготовила. Это недешево. Наверное, мы вправе рассчитывать на компенсацию. Обобщая, предложенные поправки в законе — это немного. Регулярно появляются новые вопросы, требующие законодательного регулирования, а отдельные нормы закона нуждаются в корректировке с учетом правоприменительной практики.
Я сторонник того, чтобы был порядок, но как практик понимаю, что все не зарегулируешь. Согласен с доктором юридических наук Владимиром Хомичем, который считает, что в законотворческой работе важно не потерять живое. С тысячу вопросов находятся на уровне человеческих отношений, совести и принципов морали. Так что же, и порядочность нужно описать в законе?
— Как раз о ней. По новой редакции закона спортсмены обязаны проявлять уважение к соперникам, судьям и болельщикам. В 2012 году Сергей Костицын показал фанатам хоккейного «Динамо» средний палец и был наказан КХЛ дисциплинарным штрафом. Как же государство будет реагировать на подобные эпизоды?
— Цель этой статьи — профилактика. Это сигнал от государства, что нам небезразлично, как ведут себя спортсмены. Они не должны забывать, что за ними наблюдают дети, люди, которые верят в честность, благородство и красоту спорта. Другими словами, то, чем спортсмены занимаются, существует не только для них.
— Объясните, как протекает законотворческий процесс. Действующие лица запираются в условной чайной комнате, как это было во Дворце независимости во время встречи «нормандской четверки», и дискутируют либо каждый проводит самостоятельную работу?
— Когда проект закона поступает от инициатора в Палату представителей, то «спускается» в профильную комиссию, где назначается руководитель. Он может позвать в команду любого человека, которого посчитает нужным. Есть государственный орган — Минспорта, общественные объединения — Национальный олимпийский комитет (НОК) и федерации, спортивные отделы при исполнительных комитетах. Сперва делается общая рассылка, которая провоцирует обсуждение поправок. Ведь если заинтересованные не проделают домашнюю работу, то первый сбор превратится в балаган. Затем определяется повестка и проводится совещание: «Поступило предложение от того-то. Все ли согласны? Будут ли другие мнения? И так далее».Бывает, встречаешься с лоббированием интересов определенных сил, которые хотят, чтобы только им было удобно. Наша задача — найти баланс, потому что закон — для всех.
Чтобы вы понимали, когда мы работали над редакцией закона за 2014 год, рабочая группа собиралась больше 20 раз. Это очень много. Часто общались на повышенных тонах, и здорово, что я проверял себя в таких ситуациях. Ты можешь столкнуться с крайне радикальным мнением и все равно должен честно спросить себя: «А вдруг оно имеет место быть?» Получаешь непередаваемые эмоции, когда в конце концов добиваешься объективной, взвешенной позиции и она устраивает всех.
— Местные Советы депутатов смогут выплачивать из собственных средств стипендии спортсменам. Эта поправка ориентирована на топов?
— Если мы говорим про премиальные — да, но есть ведь еще губернаторские и городские стипендии. Обновленный закон позволит принимать решения об их назначении для молодых и еще нераскрывшихся спортсменов.
Когда я был подростком, мама и папа кормили меня целыми сковородками! Нормальный ребенок столько не съест, а в меня в силу физических нагрузок еда заходила, словно горючее в топку. Став постарше, ты уже не хочешь висеть на шее у родителей и начинаешь думать о том, как бы найти подработку и обеспечить качественное питание и хорошие витамины. Однако прежде чем получить стипендию Президентского спортивного клуба или стипендию по программе Международного олимпийского комитета «Олимпийская солидарность», ставку от Минспорта для члена нацкоманды или президентскую стипендию, необходимо показать результат. К нему нужно прийти. Поддержка же от регионов обеспечит молодежи необходимый минимум. Также актуален вопрос размера зарплаты для тренера. Ищем формулу, чтобы она заинтересовала специалистов в постепенном росте подопечных.
Хорошо, когда наш прыгун в высоту Максим Недосеков выигрывает юниорский чемпионат Европы с гроссмейстерским результатом. Так он один на миллиард! Пока еще силовой подготовки не вел, так что по спортивным меркам — хилый. За счет чего ему удалось добиться такой «воздушности»? За счет желания, появившегося еще в детстве. Нужно помогать влюбленным в спорт «недосековым» и чуть менее талантливым, но работящим, иначе они уйдут. Или будут форсировать подготовку ради сиюминутного финансового успеха. Не дай Бог, это фармакологический или физиологический форсаж! Все мы люди и понимаем, что ждать долго никто не хочет. Стипендия от местной власти в таком случае — подушка безопасности, которая сбережет таланты.
Должно быть, вы слышали, что каждая спортивная федерация в Беларуси находится под патронатом крупных организаций. К кому-то прикрепили «Беларусбанк» (хоккей. — Прим.ред.), а легкой атлетике досталось Минобразования. Как узнал, первой реакцией было замешательство, но спустя секунду обрадовался. Есть вещи, которые дороже денег — к примеру, спортивные базы. Ведем переговоры с министром образования Игорем Карпенко о том, чтобы, скажем, выбрать 5−7 вузов, в которые будем направлять вундеркиндов из легкой атлетики. Вот вам и прототип американской системы.
В Соединенных Штатах подготовка молодых легкоатлетов выстроена вокруг университетов. Денег спортсмены не получают, зато бесплатно имеют образование в великолепных вузах, питание, проживание, выезды на соревнования и сборы. Они полностью защищены. Делают свое дело, не отвлекаясь на быт. Устанавливают рекорды США на университетских стартах и впоследствии вырастают в звезд легкой атлетики. Сейчас в этой системе варится наш белорусский молотобоец Глеб Дударев. Он учится в Канзасском университете.
Благодаря подписанному ранее меморандуму между Минспорта, Минобразования и Белорусской федерацией легкой атлетики уже созданы спецклассы на базе Республиканского государственного училища олимпийского резерва. В них вошли первые победители соревнований «300 талантов для Королевы». Мы очень рассчитываем на этих ребят из глубинки, выросших на молоке и мясе.
— Почему ответственным за редакцию закона о спорте наравне с вами является врач по образованию (Невар Игорь Леонидович. — Прим. ред.)? Тут можно вспомнить претензию президента о том, почему гребцы тренируют хоккеистов…
— В комиссии Палаты представителей по здравоохранению, физической культуре, семейной и молодежной политике только я — спортсмен. В 2016 году в парламент пришел Саша Богданович (олимпийский чемпион по гребле. — Прим. ред.), однако он выбрал комиссию по нацбезопасности. Я не могу взять человека из другой комиссии, если он сам не захочет присоединиться к нам.
— Во время первого чтения проекта закона о спорте в Палате представителей его представил министр спорта и туризма Александр Шамко, а содокладчиком выступил Невар. Где были вы?
— В отъезде. Вы правы, докладывать должен был я. Но не станут же переносить чтение законопроекта из-за моей командировки. Для того и нужно, чтобы два человека из профильной комиссии вели эту работу. Надеюсь, что второе чтение, дата которого не определена, буду представлять депутатам в парламенте лично.
— В октябре законопроект отправили на заключительный этап согласования в Администрацию президента. Были ли замечания?
— Прямых — не поступало. Разве что одну из незначительных поправок было рекомендовано обсудить с заинтересованным лицом. Стадия жарких споров пройдена еще во время первого чтения. После этого концептуальных изменений, как правило, не случается. Убираются какие-то «запятые», шероховатости.
— Сколько лет вы отводите новой редакции закона?
— Как я вижу, 5−7 лет.
«Что же, теперь всех сажать? Возврат денег и наград плюс дисквалификация — это жестко»
— Работают ли авторы новой редакции закона о спорте в связке с составителями декрета президента «О противодействии допингу в спорте»?
— Думаю, что на уровне Минспорта — да. Притом что куратором является Национальное антидопинговое агентство (НАДА). Надеюсь, что мой комментарий по декрету коллеги из НАДА не сочтут за хулиганство!
— Почему документ будет носить статус декрета?
— Сила декрета в том, что прописанные в нем нормы можно быстро перенести в реальную жизнь. Кроме того, насколько мне известно, рабочая группа по нему собралась позже, чем по законопроекту о спорте. Возможно, к этому моменту прошло первое чтение. После него не принято менять концепцию закона.
— Согласно декрету, уголовную ответственность будет нести собранный вокруг спортсменов персонал, побуждавший к употреблению допинга, а положение самого спортсмена определено как положение жертвы, но не мошенника. По-вашему, возмещение спортсменом затраченных на его подготовку средств, а также возврат госнаград и разрыв контракта — достаточная мера наказания?
— Как вы докажете, что спортсмен — соучастник преступления? В допинговых разбирательствах на международном и национальном уровне работает презумпция виновности. Это ты, спортсмен, должен доказать свою правоту, а не обвинитель — обосновать нарушение. Взять для примера наш с Иваном случай. Мы искали экспертов, адвокатов, чтобы доказать свою правоту. А если бы не вышло? Если бы у нас не было сил, терпения и финансовых возможностей, как у многих других спорстменов? Вы уверены, что все, кого обвинили в использовании запрещенных веществ, виновны? Вы уверены, что самые близкие вам люди не предадут? Я — нет. Я этого «хлеба» наелся. Не хочу вспоминать. Из недавнего — кому-то жена отомстила. А кто-то (чемпион мира по прыжкам с шестом Шон Барбер. — Прим. ред.) поцеловал девушку после случайного знакомства! Оказалось, что та принимала кокаин. Что же, теперь всех сажать? На мой взгляд, мера возврата денег и наград плюс дисквалификация — это жестко.
— В России, которая внесла дополнения в части использования допинга в спорте в УК РФ в ноябре 2016 года, как и у нас, для принимающих запрещенные препараты не предусмотрены тюремные сроки, зато в Германии наказание — до одного года и крупный штраф. Чью законодательную базу вы считатет более совершенной?
— Обычно сама жизнь отвечает на подобные вопросы. Надо изучить статистику случаев с выявлением нечестных результатов и оценить динамику, чтобы признать то или иное решение эффективным.
— Вступление в силу декрета, вероятно, побудит спортсменов обращаться в суды, чтобы отстоять все заработанное за годы карьеры. А ведь раньше они редко так делали. Если вам и Ивану Тихону «дело» обошлось в полмиллиона долларов, то Оксана Менькова судиться не стала и потеряла только статус чемпионки пекинской Олимпиады. Вряд ли бы она так поступила при действующем декрете.
— Думаю, да. Помните, как наших гребцов отстранили от Олимпиады-2016 из-за нарушения антидопинговых правил? Я рад за Сашу Богдановича и других ребят: за их дело сразу начали платить. Они не искали, кто им будет заниматься. В нашем с Иваном случае было по-другому. Мы начали бороться и своими деньгами платили по счетам. Искали адвокатов, встречались с ними. Процесс пошел. Потом, слава Богу, в нас поверили, помогли деньгами, после — дали в долг. Важной оказалась публичная поддержка президента. Он сказал, что надо подождать завершения суда. Никогда этого не забуду.
— Некоторые статьи Уголовного кодекса подразумевают ограничение права занимать руководящие должности, в спорте отлучают от профессиональной деятельности из-за коррупции, например, и организации договорных матчей. Как выглядит на этом фоне информация о том, что одна из попавшихся на допинге медалисток Игр руководит СДЮШОР?
— Понимаю, о ком вы. Но она ведь не тренер и не спортсмен, и ее работа не связана с легкой атлетикой.
— Зато она утверждает учебно-тренировочные программы.
— Она долго искала себе применение после завершения карьеры. Скажу лишь, что в национальном законодательстве нет ограничений в этом случае. А дальше посмотрим, какие решения подскажет жизнь.
— На Играх в Сиднее в 2000 году в вашей допинг-пробе был обнаружен нандролон. Как оказалось позже, он содержался в БАДах, но в отличие от звезд спорта из Европы, которых реабилитировали, вы отбыли двухлетнюю дисквалификацию. Какова вероятность, что спортсмены понесут наказание незаслуженно?
— В те годы была создана специальная комиссия в Европе, которая разбиралась с проявившимися на нандролоне положительными допинг-пробами. Я честными глазами смотрел, клялся, что не употреблял это вещество. Мне верили, но никто ничего не мог сделать. Сказали: «Ничего не изменишь. Мне просто надо отбыть дисквалификацию». Позже наш с Иваном адвокат Майк Морган рассказал, что поскольку в подобных делах были замешаны атлеты из разных видов спорта, некоторые европейские правительства инициировали собственное расследование. Была найдена биологическая добавка, в которой содержание нандролона не указывалось, но сам нандролон присутствовал. Их всех реабилитировали. К сожалению, тогда за меня никто не боролся. Даже я сам. Не знал, что так можно.
Представьте, сколько бы атлетов пострадало, если бы в 2016 году спортивное сообщество не изучило случай с милдронатом? А ведь было зафиксировано более 300 положительных допинг-проб. Милдронат у спортсменов еще долго «фонил».
— Получается, в таких услових декрет не сможет работать.
— Почему же? Просто решение по каждому случаю будет отдано на откуп специальной комиссии по аналогии с тем, как это проходит в Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF). Нужно понять, умышленно спортсмен принимал запрещенное вещество или нет.
Взять недавний случай в Белорусской федерации легкой атлетики. 15-летняя Людмила Рудько в интервью для моей страницы на Facebook говорила, что категорически против допинга. Мы хотели сделать ее лицом чистого спорта в Беларуси.
Вскоре у Люды появились серьезные проблемы со здоровьем. Требовалось лечь под скальпель. Была альтернатива медикаментозного лечения с использованием необходимого сильнодействующего лекарства. Она принимала его по назначению врача. Это была крайняя необходимость.
Когда же федерация получила положительную допинг-пробу Люды от НАДА, у меня волосы встали дыбом. «Ничего себе, — думаю. — Ладно, есть прожженные люди, но эта же совсем дитё!» Она попала на страницы газетных полос как антигерой и продукт системы… Какой системы? НАДА ее поймало, а мы были заказчиками пробы.
После провели расследование и, слава Богу, разобрались в истинных причинах положительной допинг-пробы. У меня камень с души упал. Мы ведь ведем большую работу по профилактике борьбы с допингом, особенно с молодыми атлетами. Я рад, что такие, как Людмила Рудько, открыто говорят о непримиримом отношении к допингу. IAAF приняла сторону спортсменки и вместо наказания ограничилось предупреждением.
Как вывод: даже если тебе 15 лет и у тебя есть объективные проблемы, ты должен быть аккуратен и понимать последствия. В такой ситуации достаточно было добиться разрешения в терапевтических целях использовать препарат, содержащий запрещенное вещество.
А вот другой пример. Анастасия Пузакова получила дважды отрицательный результат в конце мая и в первых числах июня, а внутри этого временного отрезка показала положительную допинг-пробу. Абсурдная ситуация. Попалась на запрещенном веществе. Она что, самоубийца? Спрашивали ее, не может ничего объяснить. Заняла пассивную позицию. Тренер тоже разводит руками. Ну а раз нет объяснения, дискваликация неизбежна.
— Кого-то еще с 2014 года, то есть за время вашего председательства в Белорусской федерации легкой атлетики, вы, а не ВАДА, ловили на применении допинга?
— Это были не единичные случаи с учетом истории с мельдонием. Принципиально то, что кроме проб 4−8 летней давности, которые были перепроверены, все остальные случаи нарушений обнаружила НАДА по заказу федерации.
— Допинговые разоблачения влияют на репутацию федерации?
— Пятном ложились бы при условии, если бы мы поощряли применение допинга, разрабатывали серые схемы и нечестным путем решали какие-то задачи. Я же акцентирую ваше внимание на том, что мы как раз выявляем нарушения и боремся с этим явлением в спорте. Так что наша репутация в глазах IAAF и EAA (Европейская легкоатлетическая ассоциация. — Прим. ред.) растет.
— В новой редакции закона о спорте прописано, что порядок возмещения средств, затраченных государством на спортивную подготовку, устанавливает Совмин. Интересно то, что механизма до сих пор не существует.
— Я не являюсь его разработчиком. Со мной могут разве что посоветоваться. Насколько мне известно, эти механизмы прорабатываются. В скором времени они будут сформулированы.
— Кого защитит декрет? Государство — от необоснованных трат, спортсменов — от тренеров-«шарлатанов» или болельщиков — от разочарования в своих героях?
— Все три стороны. Важно не забывать, что допинг — не белорусская, а мировая проблема. Сегодня идет полная перезагрузка в борьбе с ним с учетом внимания спортивной международной общественности к этому вопросу. В то же время хочется, чтобы не пострадали люди, как в случаях с милдронатом.
